© Василий Артюшенко, ZN.UA
После Майдана церковно-политические отношения в Украине из двумерных стали трехмерными.
Если раньше это была суровая византийская бинарность "церковь—государство", то теперь это уже более интригующий треугольник "церковь—общество—государство". Как любой переход из 2D в 3D, церковно-политическая картинка стала более сложной, но теперь она больше отвечает реалиям, быстро развивающимся в Украине. Рассмотрим, как выглядит и как должен бы выглядеть этот треугольник с точки зрения каждого из его углов.
С точки зрения церкви
Практически все т.н. церкви "Владимирового крещения" в Украине, т.е. православные и греко-католическая, унаследовали от этого крещения симфонические отношения с государством. Модель византийской симфонии была принесена с двух берегов Босфорского пролива на оба склона Днепра вместе с Евангелием и закодировала себя в ДНК новорожденного церковного организма и всех других организмов, со временем от него родившихся. Поэтому даже в советские времена, когда атеизм стал политической религией "страны советов", сохранилась искаженная, но все же симфония между государством и церковью. Настоящим апостолом этой симфонии, кстати, стал тогдашний экзарх Русской православной церкви в УССР митрополит Киевский Филарет, который и сейчас не оставляет своего служения идеалам симфонии — теперь уже с независимым государством. Собственно, все церкви "Владимирового крещения" грешили симфонией в независимой Украине. У Киевского патриархата и Украинской автокефальной православной церкви был стабильный партнер: украинский президент. Для Украинской православной церкви партнеры менялись: когда симфоническим партнером не хотел быть президент, который сидел на Банковой, она искала симфонии с президентом в Кремле. Что касается Украинской греко-католической церкви, — хотя симфония с государством не отвечала общим рамкам католической социальной доктрины, на местном уровне в симфонических стремлениях она часто не уступала православным сестрам.
Майдан, как было указано, разрушил эту двумерную идиллию и поставил каждую церковь перед выбором: либо государство, либо общество. Чтобы и то, и то — уже не могло быть. И следует сказать, что церкви на Майдане выбрали, или по крайней мере показали намерение выбрать, общество. Так к традиционной симфонии добавился новый партнер, и образовался треугольник "церковь—общество—государство" — именно в таком порядке, где общество было перед государством. Следует отметить, что эта новая конструкция остается непрочной. Для многих из священноначалия церквей "Владимирового крещения" общество и государство поменялись назад местами, потому последнее снова получило приоритет как партнер. После чего треугольник из равностороннего стал удлиняться там, где был отрезок "церковь—общество", и сокращаться на отрезке "церковь—государство". Отсюда, собственно, пожелание для церквей: сохранять все углы по 60 градусов, чтобы расстояние между ними было равным.
С точки зрения общества
На украинских Майданах гражданское общество рождалось и проходило инициации, превращаясь в субъект, соизмеримый с субъектностью государства. Общество училось быть силой, которая контролировала бы государство. В стране, где вместо верховенства права — пустота, эту пустоту заполнило собой гражданское общество. Именно оно и теперь контролирует государство там, где его должен контролировать закон. Общество, говоря языком византийской политической культуры, стало в Украине "живым законом".
На Майдане как церковь рассмотрела общество, так и общество рассмотрело церковь. Обычно в ходе революций, похожих на украинскую Революцию достоинства, церковь и общество рассматривают друг друга с противоположных сторон баррикады. В Украине они оказались по одну сторону. Церковь признала субъектность украинского общества, а украинское общество — субъектность церкви. Поэтому с таким непривычным, как для европейской страны, энтузиазмом довольно секулярное гражданское общество Украины поддержало, казалось бы, внутрицерковную историю с томосом и автокефалией. Оно старательно учило эти новые слова и до сих пор старается научиться читать между строк византийской риторики, которой, как птичьим языком, пользуются православные церкви в продолжительном марафоне признания Православной церкви Украины. Это хорошо, поскольку позволяет в ближайшем будущем избежать конфликта между церковью и украинским гражданским обществом, который в секулярное время часто возникал в западных обществах в процессе становления там демократии. Эти общества сейчас пытаются справиться с последствиями тех конфликтов, приобщаясь к таким концепциям как пост-секуляризм, а Украине сам Майдан помог избежать негативных последствий тотальной секуляризации.
Однако быть дружелюбным к церкви не означает не критиковать. Собственно, обществу следует научиться мягко, но твердо отстаивать принципы справедливости и верховенства права в отношениях с церковью — так, как оно это делает в отношениях с государством. Для этого вовсе не нужно вмешиваться во внутренние дела церкви, — это было бы ошибкой. Надо развивать свои ячейки внутри церкви. Это, собственно, и так происходит естественным путем. Многие прихожане являются также активными членами гражданского общества. Они знают и церковь, и это общество изнутри. Они любят свою церковь, но осознают и недостатки ее руководства, и хронические болезни, постоянно ее одолевающие. Итак, они умеют и хотят действовать внутри церкви как проводники принципов гражданского общества. Примером такого взаимодействия церкви и общества можно назвать инициативную группу "Першого грудня", в которую (наряду со светскими деятелями) входят церковные деятели, а также группу под названием "Десять тезисов для Православной церкви Украины". Именно те верующие, которые понимают принципы гражданского общества, могут и должны держать церковь в здоровом тонусе, не давать ей скатываться в двумерность церковно-государственных симфоний, а также развивать здоровые межцерковные и межрелигиозные связи в Украине.
С точки зрения государства
Как гражданское общество, так и государство должны уважать внутренний суверенитет церкви, но при этом развивать партнерство с ней. Партнерство — это сотрудничество равных по согласию обеих сторон. Именно такими должны быть церковно-государственные отношения в Украине.
Государство много сделало для развития автокефальной Православной церкви Украины. Оно делало это, прежде всего защищая страну от российской агрессии. Именно поэтому оно больше заботилось о том, чтобы независимая поместная церковь в Украине была, а не тем, какой она была бы. Собственно, государство и не должно определять качество церковной жизни или выбор гражданином страны той или иной церкви. Главная задача государства — обеспечить возможность такого выбора, а не сам выбор.
Хорошо, что новая власть задекларировала нейтральность относительно украинских конфессий и юрисдикций. Воплощая эту нейтральность в жизнь, государству следует помнить, почему возникла необходимость в украинской автокефалии: из-за российской агрессии и активного или пассивного сотрудничества с агрессором единой на то время канонической церкви в Украине. Вместе с тем, сохраняя нейтралитет, государство не должно подмигивать ни левым, ни правым глазом — ни одной из украинских юрисдикций.
Мечтой президентов Кравчука, Ющенко, Порошенко была единая поместная церковь Украины. На самом деле речь шла о создании церковной монополии, которую государству контролировать было бы легче, чем конгломерат церквей. Поэтому, по моему мнению, нет ничего трагического в том, что церковная монополия не состоялась. В Украине еще много лет будут сосуществовать как минимум две канонические православные юрисдикции: московская и автокефальная. Единственная проблема в их сосуществовании — это ссоры между ними. Государство должно контролировать не сами эти юрисдикции, а чтобы они не разбили друг другу головы. Поэтому все внимание следует уделять тому, чтобы две православные церкви сначала признали право на существование другой, а со временем — начали сотрудничать. Любые попытки диффамации или насилия государство должно прекращать с помощью имеющихся правовых инструментов. С точки зрения государства, все юрисдикции и каждый иерарх должны быть равными перед законом и равными, в том числе, в подотчетности закону.
Ну и напоследок: в час Х, перед следующими выборами, у этой власти, вопреки ее декларируемой индифферентности к религии (как и у каждой предыдущей власти), возникнет соблазн использовать церковный ресурс, чтобы добавить себе баллов. Ни одной предыдущей власти церковный ресурс не помог. Поэтому даже не стоит пытаться.